И вот качнуло сперва густые вершины кедрачей, затем дрогнул и сломился крест на высокой ели, лес задвигался, закачал ветвями, и первый порыв ветра пробился к речке, выдул огонь из костра, завил над ним едкий дым, однако валом катившийся шум ещё был далёк, ещё он только набирался мощи, ещё он вроде бы не решался выйти на просторы, а каждое дерево, каждая ветка, листок и хвоинка гнулись всё дружней, монолитней, и далёкий шум тайги, так и не покидая дебри, принял в себя, собрал вместе, объединил движение всех листьев, трав, хвоинок, ветвей, вершин, и уже не шум, шумище, переходящий в раскатное гудение, грозно покатился валами по земле, вытянуло из-за лесов одно, второе облако, там уж барашковое пушистое стадо разбрелось во всю ширь озóра и по чуть заметной притемненности, как бы
размазавшей обрез неба и кромку лесов, объединив их вместе, угадывались с севера идущие непогожие тучи.
Виктор Астафьев, Царь-рыба, 2002.